https://www.theartnewspaper.ru/
Однако картина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» вернется в экспозицию только к началу следующего года: необходимо создать антивандальную капсулу. Реставрация огромного полотна признана экспертами успешной и революционной
В Государственной Третьяковской галерее представили отреставрированную картину Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года», подвергшуюся нападению вандала 25 мая 2018 года. Он ударил картину стойкой ограждения, разбив защитное стекло, осколки которого также повредили произведение. Реставрационные работы длились четыре года и затронули не только поврежденные участки, но и все полотно, имевшее хронические «болезни» и поэтому десятилетия не вывозившееся из музея.
«Сегодня мы присутствуем при историческом моменте», — сказала на пресс-конференции генеральный директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова. А главный хранитель музея Татьяна Городкова добавила: «Сегодня для нас действительно день огромной радости и огромного счастья. От души отлегло, теперь картина в очень хорошей сохранности. Она живая. Холсту вернулась пластичность. Появился естественный кракелюр, который не был виден за многолетними слоями лака. Вернулось колористическое богатство палитры Репина, яркость красок, нюансы и детали выступили из темноты».
ДАТА ВОЗВРАЩЕНИЯ: ТРЕБУЕТСЯ СТЕКЛО
Труды реставраторов увенчались полным успехом, однако картина не вернется в Лаврушинский переулок в ближайшее время, так как ее необходимо обезопасить, поместив в специальную витрину под антибликовое и антивандальное стекло.
Татьяна Городкова напомнила, что уже на первой пресс-конференции, состоявшейся через несколько дней после нападения, были обозначены две главные задачи: провести реставрацию картины и вернуть ее в постоянную экспозицию, создав безопасные условия экспонирования, защитив от посягательств. «Первая из этих задач выполнена. Но остается вторая», — сказала она.
Создание защитной витрины еще впереди. «У нас уже готовы проект и техническое задание. Сейчас мы ищем спонсора и параллельно изыскиваем возможности заказа антибликового и антивандального стекла», — пояснила Зельфира Трегулова По словам директора, решение этой проблемы замедлилось из-за политической ситуации: импортозамещение невозможно, процесс производства в России таких материалов не налажен и не ясно, когда он может появиться. Подобные стекла производят только в Италии и Японии, и в данный момент галерея ждет, чтобы заработал «параллельный импорт», чтобы можно было оплатить изделие и доставить его.
«Это будет такое стекло, каким в Уффици защищены „Весна“ и „Рождение Венеры“ Боттичелли. Однако если вы видели их там, у вас могло возникнуть ощущение, будто картины в темнице, — сказала Зельфира Трегулова. — Нам хотелось бы избежать появления такого чувства». По словам Татьяны Городковой, репинские залы в Лаврушинском переулке небольшие и в эти пространства будет трудно вместить громоздкую специальную витрину, созданную согласно современным представлениям о безопасности: «Мы хотим, чтобы она не выглядела саркофагом, склепом». Зельфира Трегулова дополняет: «Как только мы получим подтверждение у спонсоров, мы сразу начнем подписание договора на изготовление». Возможно, это получится осенью, однако пока стоит рассчитывать на возвращение картины в залы примерно в начале 2023 года.
Директор музея уточнила, что у картины будет сохранен пост сотрудника безопасности. Во время пресс-конференции картина в последний раз была представлена публике, пусть и весьма ограниченной, без защитного стекла — такой, как она вышла из мастерской живописца. После презентации ее вернули обратно в депозитарий, где будет продолжено наблюдение за состоянием ее красочного слоя. Также до сих пор продолжаются работы над реставрацией рамы, которая в советское время была затонирована, приглушена, а также имеет некоторые утраты.
РЕВОЛЮЦИОННАЯ РЕСТАВРАЦИЯ
Зельфира Трегулова напомнила, что работы затянулись на такой долгий срок, поскольку картина была в очень плохом состоянии. Все это время шла серьезнейшая работа, реставраторы занимались выработкой новых, ранее не испробованных технологий. Процедуры были очень сложными, многие из них выполнялись впервые, особенно на такой крупной вещи. Были разработаны новые методики, пришлось отринуть имеющийся опыт, так как старыми путями действовать было невозможно, и мыслить, по словам главного хранителя,
Требовалось не только ликвидировать ущерб, нанесенный ударами вандала в 2018 году, но и «вылечить» все хронические проблемы картины, которые мучили ее со времен предыдущего нападения 1913 года и реставрации, проведенной в тот период.
Сотрудники ГТГ советовались с представителями других институций по всему миру, имеющих аналогичный опыт. «Мы сознавали свою ответственность перед шедевром», — подчеркивает Зельфира Трегулова. «Каждый наш шаг был абсолютно взвешен, абсолютно выверен», — подчеркивает Татьяна Городкова. Музей созывал консилиумы, проводил семинары — последний, устроенный перед эпидемией COVID-19, был посвящен теме дублирования холста, так как эта процедура (в числе прочих) требовалась «Ивану Грозному».
Андрей Голубейко, заведующий отделом реставрации масляной живописи XVIII — начала XX века, руководил командой, в которую также входят Екатерина Волкова, Александра Орлова и другие сотрудники музея. Они продолжали работать в опустевших стенах Третьяковки и во время локдауна, поскольку есть реставрационные процессы, которые нельзя останавливать.
Зельфира Трегулова выразила благодарность Сбербанку, который оплатил реставрацию картины во всем объеме (точную сумму музей отказывается называть). В расходы входило изготовление сложнейшего оборудования по чертежам Андрея Голубейко, не только великолепного реставратора, но и, как подчеркнула директор, замечательного инженера. В первую очередь это гигантский стол-трансформер. Кресло-подъемник, которым пользовались реставраторы во время работы над полотном, было представлено рядом с картиной, чтобы пресса могла оценить его сложность. Аналогов ему, по словам представителей галереи, в мире нет.
Первый год был посвящен подготовительным работам, обустройству мастерской, созданию приборов, анализам и съемке картины. В течение трех следующих лет были проведены самые разнообразные реставрационные процедуры. Требовалось снять многолетние наслоения, прежние консервационные укрепления, слои реставрационного лака, создававшие, по выражению Андрея Голубейко, настоящий «пирог». Например, между слоями лака находили старые заклейки папиросной бумагой. Другая проблема — точечные отслоения красочного слоя из-за натяжения, создаваемого множеством слоев лака. Все это, по его словам, приводилось в движение коробящимся дублирующим холстом, подведенным после повреждения картины в 1913 году.
В итоге авторский холст был сохранен, он остался основой картины. Однако был убран старый дублирующий холст — вручную, сухим способом. Директор рассказала, что она присутствовала в реставрационной мастерской при этой операции. «Во время дублирования я даже боялась смотреть в сторону огромного вакуумного стола, где это происходило». Эта сложная процедура заняла всего десять минут, но весьма томительных. На обороте было много осетрового клея, который также необходимо было убрать.
Картина была укреплена. Для того чтобы понять, какой состав для этого лучше использовать, делали многочисленные тесты и отобрали сначала семь, а затем в итоге один адгезив.
Расширенный реставрационный совет состоялся 17 мая этого года. На нем в присутствии экспертов из других музеев были представлены результаты работы, которые получили высокую оценку со стороны коллег, слова одобрения и восхищения. Осенью будет проведен круглый стол, посвященный всем нюансам этой крайне сложной реставрации.
