Вокруг здания возвели новые леса, летом растянули новый баннер, но до этого – дообследование исторического памятника и перепроектировка уже существующего проекта, ведь консерватория попала в руки новых специалистов не в самом лучшем виде.
В конце октября пришли вести из многострадальной Петербургской консерватории имени Римского-Корсакова. Там опять начались работы по восстановлению главного здания вуза. Настоящие, а не липовые, как это было в предыдущие годы. Есть ли шанс, что в это раз всё будет сделано как положено и в срок? Оптимисты верят — они опираются на тот факт, что реставрация консерватории взята на контроль лично президентом. Пессимисты в ответ вопрошают: а вдруг опять деньги, как в былые годы, волшебным образом улетучатся, и здание продолжит разрушаться?
Под кистью мастера с лепного сандрика третьего этажа консерватории слой за слоем сходит пыль и грязь, многие годы копившиеся на фасаде исторического здания. Всё это время музыкальный вуз можно было назвать кормушкой для разного рода предприимчивых людей. Вот — задерживают одного руководителя реконструкции, вот — второй бежит от камеры, а у третьего — проектную документацию находят в потайном кабинете под потолком запущенного ангара. Но теперь-то дело, наконец, сдвинулось с мёртвой точки, за работу взялся новый Единый заказчик.
— Разрешение выдано на сохранение объекта в целом, но в данном этапе у нас проводятся работы исключительно по реставрации фасада, так как мы знаем, что объект долгое время стоял без защиты — и в первую очередь необходимо восстановить сами фасады, — подчеркнул руководитель проекта компании-заказчика Никита Никитушкин.
Вокруг здания возвели новые леса, летом растянули новый баннер, но до этого — дообследование исторического памятника и перепроектировка уже существующего проекта, ведь консерватория попала в руки новых специалистов не в самом лучшем виде.
— Мы приступили к перепроектированию — ранее были разработаны проектные решения, но на данный момент их нужно привязать с учётом текущего состояния здания, проектные работы завершены, получено положительное заключение ГлавГосэ́кспертизы, — заявила руководитель проекта по реставрационным работам компании-подрядчика Мария Романчикова.
А значит — остаётся только взять и сделать. Консерваторию нужно сдать уже в декабре 2023 года, чтобы в скором времени она снова приняла обратно своих преподавателей и студентов.
— Нам она — просто родной дом, и когда ты видишь, что это родной дом, в котором прекрасные лестницы мраморные, удивительные коридоры, роскошные просторные классы, а сейчас мы ютимся в казармах, потому что они так и называются — казармы, — сетует профессор государственной консерватории имени Н.А. Римского-Корсакова Ирина Тайманова.
Каждый день и студенты, и преподаватели консерватории проходят мимо своего родного, но пустующего и заброшенного дома — через дорогу, в Интендантские склады. С ними тоже было не просто — репетиции на лестничных пролётах, потопы на первом этаже, ну и, как полагается, смена заказчиков и подрядчиков с неизбежным исчезновением государственных денег и возбуждением уголовных дел. Обучение молодых дарований не прекращалось, хотя и в кабинетах холодно, и для оперного голоса 16 квадратных метров — маловато, да и с инструментами, особенно уникальными, туго. С органом, например.
— Принимаю участие в ныне идущем конкурсе органной музыки, композиторы из 40 стран, которые написали музыку для органа, в жюри Вера Таривердиева и исполнители-органисты со всего мира и со всей России с 35 регионов — им бы тоже было интересно, какова судьба органа петербургской консерватории, — отметила выпускница консерватории Дария де Консейсао.
Орган немецких мастеров стоимостью под миллион долларов скрыли от сырости и непогоды в саркофаге с условием — максимум две зимы без отопления — в самом начале так называемой реставрации. Каково сейчас состояние уникального инструмента — никому не известно. Но не всё так плохо, уверен заказчик. Здание, конечно же, пострадало, увы — такова судьба любого памятника Северной столицы, но решения есть.
— С неким застоем, скажем так, что объект стоял неопределённое время по тем или иным причинам. И всегда возобновить работу — сложнее, чем просто её начать заново, тем более что климат Петербурга сделал своё дело, — считает Никитушкин.
Как раз суровому петербургскому климату реставраторы уделят особое внимание — в помощь достижения современной химической промышленности.
— Будет производиться химическое укрепление, потом домастиковка, где это необходимо. Где-то будет производиться монтаж из мастерских лепного декора. Специальные есть высокопроникающие грунтовки, которые укрепляют лепное тело декора, так же — лакокрасочное покрытие, которое обеспечивает защиту, — пояснил начальник участка по реставрационным работам Артём Румянцев.
С фасадом придётся потрудиться — элементов лепного декора больше тысячи штук. Далеко не все сохранились в идеальном состоянии, ими займутся реставраторы-лепщики.
— Лепные мастерские организованы в здании консерватории, обеспечен температурно-влажностный режим, специалисты будут работать там, это кропотливая, тяжёлая, долгая работа. Часть декора, который уже не держится на фасаде, который мы снимаем — относим в мастерские и там уже проводим полноценный комплекс работ по реставрации, воссозданию, декомпановке, чтобы полностью воссоздать тот элемент, каким он был исторически. Так же если этот элемент дублируется на фасаде, подготовив модель мы снимаем форму, делаем отливку и впоследствии у нас будет этот элемент смонтирован на фасад обратно, — рассказала Мария Романчикова.
Мастерские смонтированы в самой консерватории, но речь о реставрации внутреннего убранства пока не идёт — только о фасаде.
— В зале Рубинштейна и вообще во внутреннем убранстве в первую очередь необходимо я не скажу, что закончить обследование — необходимо уточнить на этапе рабочей документации какие-то проектные решения. Необходимо не кидаться сразу на какие-то определённые решения, необходимо всё проработать, — подчеркнул руководитель проекта компании-заказчика.
Проект проектом, но хотя бы с другим важнейшим условием любого строительства — деньгами — всё в порядке. Сумма — известна.
— Определена предельная стоимость, и предельная стоимость у нас в районе 15 миллиардов, но это всё уточняется, она на то и предельная, что может быть меньше по итогу, — пояснил Никитушкин.
Однако утверждено было лишь 4,9 млрд рублей. То есть экспертиза сочла, что 10 миллиардов в смете заказчика — лишние?
— Экспертиза приняла объективное решение, поскольку это специалисты всех уровней, всех направлений и они оценивают комплексно объект — и я бы согласился с оценкой экспертизы, поскольку объект в достаточной строительной готовности был ещё в те годы, мы это наблюдали. Большинство работ общестроительного назначения на объекте были выполнены, строительная оценка по нашим оценкам — порядка 85-90%, — заявил заслуженный строитель России Анатолий Осокин.
То есть, если на заре многолетней реставрации консерватории было уже выполнено под 90 процентов работ, то почему сейчас заказчику снова потребуется сумма в 15,5 миллиардов рублей? И почему Госэкспертиза, давшая положительное заключение, считает, что достаточно неполных 5 миллиардов? Неужели история повторяется?
Кисточка реставратора аккуратно огибает контур орлиной головы или ангела. Ветер колышет баннер на строительных лесах, а дождь барабанит по кровле практически уже несуществующей государственной консерватории.
— Много было обещаний, мы много раз верили, обманывались — уже даже разочарования нет, уже такое равнодушие появляется. Когда я сейчас говорю, что я работаю в петербургской консерватории, то многие спрашивают: «А вас что, не закрыли? А вы где вообще находитесь?» — делится доцент кафедра оркестровки и композиции государственной консерватории им. Н.А. Римского-Корсакова Екатерина Блинова.
Самым постоянным и неизменным на Театральной площади за минувшие лет так 8 остается памятник Николаю Андреевичу Римскому-Корсакову. Но кажется, что и он уже скоро не выдержит — поднимет голову от партитуры и спросит, что же творят все эти годы с Петербургской консерваторией, названной его именем.
