https://www.theartnewspaper.ru/
При реставрации старинных предметов не так уж редко случаются находки, как правило неожиданные. Что именно обнаруживается в антикварной мебели, нам рассказали специалисты Всероссийского художественного научно-реставрационного центра имени Грабаря.
Согласно федеральному законодательству то, что находится внутри памятника истории и культуры, считается его неотъемлемой частью и отчуждению не подлежит. Это касается не только мебели, но и, например, книг: все, что найдется внутри музейного тома, формально к нему и относится. Более того, найденные замурованными в стены и печные трубы золотые монеты или документы не должны покинуть пределов здания — если оно является объектом культурного наследия.
«Когда мы находим что-то в предметах мебели, которые пришли к нам на реставрацию — а стекаются они со всей страны, — говорит Роман Студенников, заведующий мастерской реставрации мебели Всероссийского художественного научно-реставрационного центра им. И.Э. Грабаря, — сразу сообщаем музею, что обнаружили, и обязательно возвращаем. Музей сам решает, что с этим делать. Но случается это совсем не так часто, как можно подумать».
В старых стульях чаще всего находят фрагменты ткани, которую подкладывают под обивку, когда она истирается и сидеть становится неудобно. Нередко это одежда. Однажды разбирали кресло — вытащили брюки с аккуратно споротыми пуговицами. Потом один рукав от телогрейки, потом второй, потом спинку и перед. А потом газету «Сельская жизнь» за 1974 год. «На нашей памяти было только два раза, когда стул или кресло имели следы того, что в него что-то прятали или искали: ткань на спинке и сиденье была разрезана крест-накрест, а потом заштопана и затянута новой обивкой. Но это, скорее всего, случайность. Тот, кто знает, как устроен стул, понимает, что под обивкой еще толстый слой, сантиметров десять, конского волоса или морской травы, и если уж резать, так снизу», — смеется Роман Студенников.
Иногда в щель между спинкой и сиденьем кресла проваливаются мелкие предметы, например монеты. В щели ящичков секретеров и бюро забиваются булавки и иголки, под ними застревают письма и бумаги.
Когда в Центре Грабаря занимались реставрацией мебели для Музея М.А.Булгакова («Нехорошая квартира»), нашли маленький — 2 на 2 см — кулон из серебра в виде записной книжки с тремя листочками. На них нацарапаны инициалы и «1917». Музейные сотрудники постановили, что Михаил Булгаков об этом кулоне вообще не знал. Секретер был приобретен его женой в 1930-х, так как прежде стоял в доме, где бывал (и мог писать за ним) Николай Гоголь, а Булгаков очень трепетно относился к его творчеству. Заодно в секретере нашлось и еще кое-что — синий карандаш, который завалился между ящиком и стенкой. Музейщики подтвердили, что Булгаков любил работать синими карандашами, и поместили его в экспозицию.
Кроме мелких предметов во время реставрации на мебели нередко обнаруживаются надписи, обычно скрытые от глаз. Иногда они помогают правильно датировать предмет. Так, у дивана в стиле ампир с датировкой «XIX век» во внутренней полости нашли надпись «Иван Титов 1912», а внутри шкафчика-витрины, который датировался концом XVIII столетия, обнаружили имя французского мастера и дату — 1903 год.
Бывают и надписи или рисунки, возникшие за время бытования предмета. Например, из Ялуторовского музейного комплекса, расположенного в Тюменской области, в Центр Грабаря на реставрацию попал стол карельской березы, связанный с семьей декабриста Матвея Муравьева-Апостола, который был там на поселении. На столе после расчистки появился нацарапанный рисунок, вероятно детский, — изба на курьих ножках. «Для музеев подобные находки интереснее червонцев», — говорит Роман Студенников.
