Владимир Молоканов: «Реставрировать можно все». Интервью руководителя филиала РАР по Нижегородской области для журнала «Столица Нижний» (март, 2015)

www.stnmedia.ru

Нижегородская область – единственный регион, где работает собственный филиал Российской ассоциации реставраторов. Сегодня это 14 компаний, имеющих лицензию Министерства культуры РФ на выполнение реставрационных работ на объектах культурного наследия. Руководит филиалом Владимир Молоканов, генеральный директор ЗАО «СМУ-77», на счету которого – восстановление дома Сироткина, Нижегородского острога, Чкаловской лестницы и многих других знаковых объектов региона. А последние семь лет «СМУ-77» занималось масштабной реставрацией Арсенала Нижегородского кремля.

Владимир Анатольевич, кто в конечном счете определяет, в каком виде должен быть восстановлен объект культурного наследия: эксперты, государство, собственник?

В первую очередь судьба объекта культурного наследия решается законодательством. Собственник, а государство — это такой же собственник, как и частное лицо, выдает техническое задание на приспособление объекта для современного использования. Проектная организация при разработке проекта реставрации учитывает пожелание собственника, но во главу угла ставится сохранение объекта. Разработанная проектная документация передается экспертам для проведения историко-культурной экспертизы. Цель экспертизы — изучить, не приведут ли данные работы к утрате исторической ценности и конструктивной надежности здания.

После проведения экспертизы проектная документация передается на утверждение в управление Государственной охраны объектов культурного наследия Нижегородской области, и только после прохождения всей этой цепочки можно приступать к работам на объекте.

Плюс к этому — новые требования пожарной безопасности, хотя закон и позволяет соблюдать не все из них при проведении работ на ОКН. Например, по Художественному музею пожарное предписание требовало заменить деревянные перекрытия, но это привело бы к полной утрате живописи и лепного декора на потолках музея! Так что сохранение в любом случае остается первичным.

Были случаи, когда вы понимали, что объект сохранить не получится? Стояли ли перед вами невыполнимые задачи?

По большому счету это решается еще на момент проектирования. И потом, что такое «сохранить»? Можно здание разобрать и воссоздать заново. Можно оставить исторический декор у деревянного здания, усилив несущие конструкции. Можно собрать новые несущие конструкции объекта и одеть его в «старую одежду». Современные методы реставрации на сегодняшний день позволяют выполнить любые задачи по реставрации, сохранению и воссозданию памятника. Отреставрировать можно все, вопрос в затратах. Иногда во время проведения реставрационных работ возникают вопросы, которые не были предусмотрены проектом. Для нас, например, оказалось открытием, когда при реставрации дома Сироткина мы выяснили, что в каминном зале под штукатуркой стены были обиты обожженными бревнами, практически угольками. Использовалась и штукатурка с добавлением угля. Фактически это были первые противопожарные мероприятия, доступные на тот момент. Интересной была задача по восстановлению самого камина. Мы только в процессе работы выяснили, что практически 100 лет им никто не пользовался. В итоге камин зажгли за три дня до сдачи объекта. Для меня это был абсолютный восторг, когда выбегаешь на Верхневолжскую набережную и видишь, что из каминной трубы старинного дома идет дымок.

А что дешевле — отреставрировать здание или построить его заново?

Построить с нуля всегда дешевле. Взять тот же Арсенал. Была стена из старого кирпича. Внутри трещины, полости, несущая способность кирпича снижена. Построить заново — это значит просто снести бульдозером, купить керамический кирпич, нанять каменщиков и выложить стену. А что делали мы? В стене бурили отверстия с шагом 15–20 сантиметров, туда закачивали инъекционные растворы, чтобы они под давлением прошли во все трещины и заполнили поры кирпича. Это увеличивает так называемую марку — несущую способность кирпича. Потом делали «вычинку» кирпича. Вручную каждый поврежденный кирпич из стены вынимали, а на его место помещали или старый кирпич, оставшийся от разборки, или новый. Дальше шла «докомпоновка», когда специальными составами дополняются сколы, выбоины старого кирпича, новый кирпич тонируется по цвету и фактуре, совпадающим с историческим образцом, и обрабатывается укрепляющими составами. В Арсенале более миллиона кирпичей, и с каждым работали руки реставраторов. Все это выполняют специалисты, и все делается вручную!

А гарантийный срок у таких работ есть? Вот отреставрировали усадьбу Сироткина, но она не может вечно простоять такой…

Существуют договорные гарантийные сроки. Как правило, это три года или пять лет. А есть срок эксплуатации, срок жизни здания без проведения крупномасштабных работ. По моему мнению, после полноценной реставрации этот срок — не менее 50 лет до следующей реставрации или следующего приспособления. А если исходить из социальной функциональности здания, то лет 20 — это время, за которое меняются требования общества, его сознание, меняются сами технологии. Но все эти сроки действительны только при должной эксплуатации объекта. Если кровлю не чистить, а сбивать лед ломами… Например, когда мы проводили реставрацию областного суда на Большой Покровской, мы нашли документы, согласно которым дворнику предписывалось при выпадении снега более пяти сантиметров брать метлу и сметать ею снег с кровли, с балконов и со всех выступающих частей здания.

Вопрос в содержании.

Для вас лично уникальность Нижнего Новгорода и нижегородской архитектуры в чем: деревянном зодчестве, купеческих усадьбах, сталинской архитектуре или архитектуре современного города?

Я люблю гулять по старым улицам. Для меня Нижний Новгород — это купеческие дома и исторические кварталы. Сталинская архитектура тоже достаточно интересна, но я предпочитаю старину. Для меня Нижний — это старый Нижний.

Беседовал Максим Калашников.

Фото: Роман Бородин.