В Царскосельском музее-заповеднике восстановлен один из порталов Лионского зала Екатерининского дворца — единственной в России жилой комнаты, в отделке которой использован красивейший синий минерал
Лазурит был известен строителям Трои и египетских пирамид, а в России встречается только дважды: в отделке Лионского зала и иконостаса Исаакиевского собора. Сейчас после семимесячной работы завершается восстановление первого из трех лазуритовых порталов Лионского зала. Чтобы закончить все, нужно 3,5 т лазурита. ТАСС — о труде реставраторов Царского Села и о том, когда бесценные залы будут полностью восстановлены.
Камероновы совершенства
Когда Елизавета Петровна представила иностранным послам Царскосельский дворец, француз маркиз Шетарди пошутил, что не видит лишь футляра для этой драгоценности. Однако Екатерина II стиль барокко презирала, называя его «взбитым кремом», поэтому пригласила в Царское Село шотландца Чарльза Камерона, и интерьеры были перестроены. Среди них в 1781–83 годах был Лионский зал — часть личных апартаментов императрицы в Зубовском флигеле дворца. Он считался одним из самых совершенных, а назван был так из-за обивки стен золотистым лионским шелком. Байкальский лазурит в Лионском зале использовали для изготовления карнизов, панелей и наличников.
В середине XIX века зал реконструировали для новой хозяйки — Марии Александровны, после чего лазурита стало больше: к байкальскому добавился бадахшанский. В годы Великой Отечественной лазуритовая отделка была полностью уничтожена, и сейчас сохранилось 25 предметов с лазуритом. Портал восстанавливали мастера Царскосельской янтарной мастерской.
— Это один из трех лазуритовых порталов — лазурит, металл, позолота. На этот портал пошло 200 кг афганского лазурита. Материал достать несложно, но это дорого, — рассказал ТАСС директор Царскосельской янтарной мастерской Борис Игдалов.
По словам Игдалова, над реставрацией портала работали архитекторы, мастера-камнерезы, мастера по металлу, позолотчики и скульпторы.
— Была очень серьезная творческая компания, — констатирует Игдалов. — Лазурит выполнен в технике русской мозаики, в ней выполнены также столешницы мебели этого зала, которые проектировал Монигетти, эта же техника использовалась на каминных экранах и много где здесь. Лазурит использовался в таком интерьерном качестве довольно редко, но мы знаем, что есть еще иконостас Исаакиевского собора. Я бы сказал, что использование лазурита в интерьере в Лионском зале — это совершенно необычный прием и достаточно редкий.
Русская мозаика и французский шелк
Техника русской мозаики — это облицовка больших поверхностей тонко напиленными пластинами цветного камня, точно подогнанными друг к другу и создающими впечатление монолита. Каменный набор в Лионском зале был выполнен из тонких пластин байкальского лазурита, наклеенных на основу из известняка. Чтобы состыковать пластины в этой технике, требуется особое мастерство.
Лазуритовый набор установили на новое каменное основание, обрамляющее южный дверной портал и карниз. Воссозданы и установлены на место бронзовые золоченые накладные детали — создание моделей для них, по словам мастеров, было самым сложным.
Реставрировать в числе других Лионский зал собирались еще в 1980-х, и главный архитектор музея Александр Кедринский даже подготовил проект, в 2006–2007 годах его скорректировали, но, так как работы были очень трудоемкими и дорогостоящими, процесс решено было разбить на этапы, и он продвигался крайне медленно.
Директор Царского Села Ольга Таратынова уверена: самые сложные задачи для реставраторов Лионского зала еще впереди, восстановленный лазуритовый портал — лишь первый шаг в воссоздании этого шедевра архитектуры и декоративно-прикладного искусства.
— Этот портал был тренировкой для подрядчиков: смогут ли они справиться с этим залом, который весь был выполнен в разных техниках. Они прекрасно справились, но впереди стоят задачи не менее, а может быть, и более трудные, в частности, не очень обычный плафон этого зала, да и шелк, который придется ткать, я думаю. Это не быстро и очень недешево в таком объеме.
Шелк будут ткать во Франции — на той же фабрике в Лионе, которая выполняла императорские заказы для этого интерьера.
— Эта фабрика еще работает, я думаю, мы обратимся к ним, были бы деньги, — признается Таратынова. — В данном случае реставрация — это результат спонсорской помощи, и мы будем всячески наш шедевр архитектуры и декоративно-прикладного искусства всем демонстрировать и взывать ко всем о финансовой помощи.
На полное восстановление Лионского зала, по расчетам музейщиков, потребуется около 250 млн спонсорских рублей. Собственных денег музею почти ни на что не хватает.
Ольга Таратынова, директор музея «Царское Село»: Этот портал был тренировкой для подрядчиков: смогут ли они справиться с этим залом, который весь был выполнен в разных техниках. Они прекрасно справились, но впереди стоят задачи не менее, а может быть, и более трудные, в частности, не очень обычный плафон этого зала, да и шелк, который придется ткать
— Пока средств музея хватает только на восстановление парка, павильонов, потому что они рушатся ежедневно, ежечасно, и, если мы не сделаем сегодня эту работу по восстановлению утраченных или разрушенных во время войны павильонов, через пять лет уже не о чем будет говорить, — считает Таратынова. — Наш вектор усилий направлен сегодня в парк, но думаю, что параллельно, если будет какая-то финансовая помощь, мы, конечно, с удовольствием продолжим работы в Лионском зале.
Янтарная комната: не стопроцентное возвращение
Самой известной достопримечательностью Царского Села считается Янтарная комната, причем как ее оригинал, утраченный в годы немецкой оккупации, так и копия, воссозданная мастерами Царскосельской янтарной мастерской из калининградского янтаря к 300-летию Санкт-Петербурга.
Янтарный кабинет был подарен Петру Великому в 1716 году прусским королем Фридрихом-Вильгельмом I. Его не успели эвакуировать в первые дни войны, и 14 октября 1941 года янтарное убранство интерьера было вывезено и потом бесследно исчезло. В воссозданный интерьер из Германии вернулись два подлинных предмета из первоначального убранства XVIII века — флорентийская мозаика «Осязание и обоняние» и наборный комод русской работы.
Борис Игдалов, работавший над восстановлением Янтарной комнаты, считает, что возрожденный интерьер все же не повторяет оригинал на 100%.
— Янтарная комната — это все-таки научная реконструкция, воссоздание, — говорит он. — Да, исторический материал, да, по проекту, по документам. Но была ли она такой? Наверное, была, наверное, похожа, но не та, не на 100%. Много лет со дня окончания войны ходят разговоры, споры, пишут книжки, хорошие и не очень, снимают кинофильмы, все хотят найти эту Янтарную комнату то в Силезии, то в Чехии, то в Америке, то в Германии, то в Калининграде, Если найдут, мы будем счастливы. Будет много работы, много интересных поводов.
Однако, считает мастер, процесс восстановления Янтарной комнаты нельзя сравнивать с другим сложнейшим трудом, проделанным царскосельскими реставраторами, — работой над Агатовыми комнатами все того же Чарльза Камерона.
Единственные в мире
— Агатовые комнаты — история отдельная, — говорит Борис Игдалов. — Это памятник настоящий, это XVIII век, это Камерон, он сохранился, дошел до наших дней, и это культурное наследие государства. Поэтому если говорить о реставрации, а реставрация — это наука, которой, как мне кажется, мало кто занимается, то Агатовые комнаты — это реставрация настоящая, причем с очень большим количеством видов декоративной отделки и приемов реставрации, и концептуально это работа совсем другая, чем Янтарная комната.
Реставрация Агатовых комнат в 2014 году получила международное признание — Царскосельский ГМЗ получил за нее знак европейской престижной премии Europa Nostra, c 2002 года вручаемой за достижения в сохранении культурных ценностей.
Ольга Таратынова, директор музея «Царское Село»: Пока средств музея хватает только на восстановление парка, павильонов, потому что они рушатся ежедневно, ежечасно, и, если мы не сделаем сегодня эту работу по восстановлению утраченных или разрушенных во время войны павильонов, через пять лет уже не о чем будет говорить
Агатовые комнаты — это павильон, в котором Камерон создал для Екатерины II семь личных апартаментов. Его залы, отделанные разными сортами яшмы, считаются одним из наиболее утонченных и изысканных произведений европейского интерьерного искусства XVIII века. Ни в художественном, ни в техническом отношении аналогов творению Камерона нет ни в России, ни в других странах.
В то же время для музейщиков сохранение этого памятника — сложнейшая задача: это неотапливаемое помещение, холодное здание, и там условия хранения предметов и содержания интерьеров значительно сложнее.
В Царском Селе масштабную реставрацию этих семи личных апартаментов Екатерины II считают «переломным проектом» в работе отечественной школы реставрации. При возрождении этих интерьеров музей сознательно отказался от общепринятой практики воссоздания утраченных фрагментов в пользу европейской методики консервации и реставрации и минимального вмешательства в исторический материал.
Это было особенно важно при работе с яшмой. В Царскосельском музее считают, что без научного подхода к работе с материалом реставрация не была бы успешной, поскольку трудному в обработке необычному камню мог быть нанесен непоправимый ущерб.
Война для дворца не закончилась
Есть выражение «война не закончена, пока не похоронен последний солдат». Для Царского Села война будет длиться еще не одно десятилетие — пока не восстановят все разрушенное за время немецкой оккупации.
Военкор ЛенТАСС, вошедший в Пушкин с освободившими город частями Красной армии, писал 24 января 1944 года: «Гениальное творение Растрелли — Екатерининский дворец — сожжен. Некоторые звенья растянувшегося на 300 метров здания взорваны. Немногие уцелевшие комнаты немецкая солдатня превратила в уборные. Драгоценная мебель, зеркала, картины, шелк и атлас, покрывавшие стены, вывезены в Германию. Гитлеровцы сняли паркет и отправили его в Берлин. Туда же отправлена облицовка знаменитой, единственной в мире Янтарной комнаты. Александровский дворец, выстроенный великим Гваренги, также не избежал варварского разрушения. В правом крыле дворца немцы устроили солдатскую кухню. Китайский театр сожжен, предварительно были расхищены все находившиеся в нем драгоценные вещи. Перечислить все, что немцы уничтожили в городе, невозможно».
Борис Игдалов, директор Царскосельской янтарной мастерской: Царское Село — музей особенный, он строился как дворец интерьеров, и таких интерьеров больше нет нигде. В частности, это Лионский зал, Янтарная комната, Агатовые комнаты, это самый большой в Европе Тронный зал, антикамеры, не воссозданная сегодня Китайская гостиная, Турецкая гостиная — это все совершенно фантастические интерьеры
Ольга Таратынова на вопрос, когда может быть отреставрирован Екатерининский дворец, отвечает: «Думаю, может быть, внуки наши это увидят».
— За отреставрированным лазуритовым порталом находится Зубовский флигель дворца, сгоревший в 1944 году, с уникальными помещениями, — говорит директор музея. — Там были использованы уникальнейшие технологии, которые нигде в другом месте не встречаются. Серебряный кабинет, Стеклянный кабинет, Табакерка — небольшие, но изумительно искусные по отделке архитектурные решения, мы к ним даже еще не приближаемся.
Воссоздание каждого из этих интерьеров будет сложной задачей для реставраторов, считают в музее. В этом особенность Екатерининского дворца, который знаменит не только своей «сливочно-кремовой» воздушной архитектурой, но и неповторимыми интерьерами.
— Царское Село — музей особенный, он строился как дворец интерьеров, и таких интерьеров больше нет нигде, — поясняет Борис Игдалов. — В частности, это Лионский зал, Янтарная комната, Агатовые комнаты, это самый большой в Европе Тронный зал, антикамеры, не воссозданная сегодня Китайская гостиная, Турецкая гостиная — это все совершенно фантастические интерьеры, которые требуют определенного подхода, их нужно рассматривать отдельно, дециметр за дециметром.
