Эту красивую загородную дачу, запечатленную на эскизе, архитектор Леонтий Бенуа построил в 1892 году. Он спроектировал ее для своего брата Михаила — морского офицера, вышедшего в отставку.
«Летом 1890 года затеяли мы с Сашей Мейснером приобрести место на берегу Финского залива в Бобыльской и построить дачи. У Б. Ф. Небо купили место, доставшееся ему во владение после разорившегося рыбака Михайлова, новый владелец разбил его на участки», — вспоминал Леонтий Бенуа.
Александр Мейснер, купец 1‑й гильдии, коммерции советник, приходился архитектору родственником: они были женаты на родных сестрах, Марии и Ольге, из богатого купеческого рода Сапожниковых. Отсюда и их желание поселиться рядом.
Любопытна история места, которое они выбрали под дачное строительство. Деревня Бобыльская получила свое название еще в начале XVIII века при ее первом владельце — церковном реформаторе Феофане Прокоповиче, который основал здесь крестьянскую общину и зазывал туда желающих. Особенно охотно селились в общине отслужившие 25‑летнюю военную службу отставные солдаты, не имевшие ни семьи, ни кола, ни двора, — бобыли.
Великая княгиня Елена Павловна, последняя владелица Бобыльской, после отмены крепостного права, желая подать пример другим землевладельцам, передала всю землю деревни жившим там крестьянам. А те со временем начали продавать доставшиеся им наделы. В 80‑е годы ХIХ века их скупил предприимчивый купец Богдан Небо, разделил территорию на участки и продавал их под строительство дач.
«Мы купили два участка с берегом, — вспоминал Леонтий Бенуа. — Я решил построить дачи одинакового плана, но визави, то есть, сделав планы, снял кальку и повернул на другую сторону. Этим мы избежали необходимости видеть кухни друг друга. Вся идея плана заключалась в том, чтобы расположить жилые комнаты, и, главное, детские, таким образом, чтобы защитить их от ветра и повернуть к солнцу.
Нижний этаж был срублен из крутых, чистых бревен. Все деревянные детали не крашены, а покрыты олифой. Наши дачи вышли очень удачными, живописными и уютными… У берега забили сваи, вынули грунт и развезли по месту, подняв таким образом всю площадь участка на один аршин. Это оберегало нас от больших наводнений».
Дачные дома окружали цветники, лужайки, небольшие рощи. По заказам владельцев садовники высаживали различные породы деревьев.
«Посаженный на разделе наших дач вяз не принялся, и мы боялись, что он погибнет. В октябре мы завтракали на воздухе, справляя «отвальную» с дачи. Отрыли этот вяз, подняли его и вылили шампанское «за его здоровье», опрокинув бокалы под корни. После этой оригинальной процедуры дерево действительно оправилось и радовало своих заступников долгие годы», — вспоминал Леонтий Бенуа.
Младший брат Леонтия и Михаила Бенуа, Александр, часто приезжавший в Петергоф, вспоминал: «Совершенно прелестным был сад, разбитый вдоль самого берега моря. Мостки с перилами вели от него к собственной купальне и к маленькой пристани, где всегда ждал хозяев «тузик», на котором и переправлялись к яхте, стоявшей в море на более глубоком месте».
Петергофские дачи Бенуа были центром традиционного летнего отдыха, своеобразным «семейным гнездом». Там постоянно гостили родственники и друзья. Дачная жизнь была веселой и шумной. Архитектор Бенуа изобразил на одном из своих эскизов, как младших детей забавляет няня, старшие катаются на велосипедах, ходят на ходулях, катаются на «гигантских шагах», собираются играть в крокет.
«Гигантские шаги» представляли собой сооружение типа карусели — на толстом столбе крепилось колесо с привязанными к нему канатами с петлей на конце. Желающие покататься, держась за канат, разбегались, набирая скорость, потом садились в петлю и летели по воздуху.
Между дачниками складывались дружеские соседские отношения, они организовывали совместные прогулки по окрестностям, вместе рыбачили, катались на лодках, устраивали праздники и театрализованные представления на свежем воздухе…
После революции, естественно, прежняя идиллия была забыта. Дачи, принадлежащие Леонтию Бенуа и Александру Мейснеру, в 1919 году сгорели. А вот дача Михаила и построенные по проекту Леонтия Бенуа в Бобыльской особняки Людвига Крона и Артура Грубе уцелели. Правда, ныне они находятся в плачевном состоянии.
Лучше всего сохранилась дача Михаила Бенуа. В 1920‑х годах ее отдали профсоюзу работников просвещения для организации здравницы, а саму Бобыльскую переименовали в поселок Просвещения. Позже в помещениях дачи размещались общежитие и спортивная база Ленинградского государственного университета.
Когда в Старый Петергоф переехали его некоторые факультеты, планировалась и реставрация находившихся на балансе Университета старинных деревянных строений. Но проект полностью не был осуществлен, и в конце 1980‑х годов ни о какой реставрации дач уже и не вспоминали.
Надежда появилась около десяти лет назад, когда судьбой разрушающихся деревянных построек занялись неравнодушные люди. Старший преподаватель кафедры дизайна факультета искусств СПбГУ Евгения Петрашень предложила студентам задуматься о возможностях спасения петергофских дач. Будущие дизайнеры подготовили несколько проектов. Один из них, Марины Светловой, был наиболее удачным и стал основой концепции университетской арт-резиденции.
