В доме Ажгихина после трехлетнего перерыва компания АSG начала второй этап реставрационных работ. К 2013 году, когда в Казани проходила Универсиада, согласно договоренности с местными властями, нужно было успеть отреставрировать фасад. В итоге «дом-утюжок», как его ласково называют архитекторы из-за формы, сейчас не пугает созерцателей, а услаждает взоры. Корреспонденты «Реального времени» побывали внутри и увидели довольно необычные вещи — например, парковку для карет, на чей манер строятся современные многоуровневые автомобильные паркинги.
Мечтают поставить пластик, но под давлением Минкульта соглашаются на дерево
Здание досталось инвестору в плохом состоянии — после выселения жильцов несколько лет дом Ажгихина был пристанищем для бомжей: черные от копоти потолки — следы пожаров. Усадьба Ажгихина — это не только угловой корпус (на пересечении Галактионова и Пушкина), который сейчас выкрашен в голубой цвет, но и еще два корпуса — по улице Галактионова. Так вот, от них к моменту реставрации остались только фасады. Если зайти со стороны двора, то видно, что возведены заново плиты перекрытия, укреплены стены. В этих корпусах в проемы еще не вставлены окна.
— Всегда при реставрации много проблем со столяркой — заказчики не всегда готовы ставить дерево, многие мечтают поставить пластик, но под давлением реставратора, Минкульта соглашаются на деревянные, но стеклопакеты. Здесь были поставлены окна и двери не только из традиционного материла, но и с сохранением конструкции — раздельное остекление, традиционные штапики и так далее, — говорит главный архитектор проекта Юлия Васильева.
Российские законы об охране памятников требуют, чтобы не просто был восстановлен внешний облик, но и сохранены аутентичные конструкции и материалы: если окна — то деревянные, если лепнина — то гипсовая. Ее восстановление — отдельная история. Часть лепнины была утрачена в 1980-е годы, ту, что уцелела, снимали, с нее отливали формы.
Единственная часть внешнего убранства дома, которую не удалось восстановить с подлинника, — кованое ограждение балкона. Оно было полностью утрачено, не сохранилось ни рисунков, ни фотографий. Восстанавливая ограждение, архитекторы взяли за образец сохранившуюся ковку на других домах той эпохи.
«Не надо неподлинное выдавать за подлинное»
На лестничной площадке первого этажа уложена метлахская плитка. Для конца XIX — начала XX века, когда был построен дом, — это было прорывным изобретением. Суть в том, что в отличие от обычной она не покрыта глазурью, которая истирается со временем, а насквозь прокрашена. В доме Ажгихина она сохранилась в хорошем состоянии. Плитку тогда делали на Кокшанском химическом заводе (был расположен в ныне Менделеевском районе Татарстана), принадлежащем купцам Ушковым, ею снабжали практически всю Российскую империю. Что делать с этой плиткой, как восстанавливать — архитекторы пока не знают. В России технологии производства метлахской плитки утеряны, ее делают только в Европе.
— Но найти похожую конкретно на нашу — это сложно. И потом, в реставрации есть спорный вопрос, специалисты не могут прийти к единому мнению — насколько нужно докладывать такой же плиткой? Может быть, оставить историческую плитку как она есть, а доложить современную, чтобы было видно — здесь подлинная, а здесь нет. Но есть и другое мнение — некоторые любят говорить: «Ну как же так можно? Это некрасиво — здесь одно, там другое». Я же считаю, что не надо неподлинное выдавать за подлинное, — говорит реставратор-архитектор Альбина Хайруллина.
Лестницы из мраморной крошки украшают металлические перила. Впрочем, украшают — это сильно сказано. Они в таком состоянии, что скорее внушают ужас, нежели восхищение, но и их в реставрационной мастерской ASG собираются восстановить. Вообще, это одна из особенностей в России — восстанавливать все, что можно. В Европе, говорит Иван Никонов, директор реставрационных мастерских ASG, так трепетно к старине не относятся.
— У нас требования более жесткие, чем во Франции и Германии. Там основное требование — сохранить облик, но материалы могут использоваться и современные, в том числе синтетические. Им самое важное — это эстетика и практичность. В России больше ценится подлинность: сохраняя памятник, нам важно не только сохранить внешний вид, но и те технологии, по которым это ранее создавалось. Во Франции могут спокойно устранить руку мастера, и здание теряет душу, получается просто новый дом, — говорит Иван Никонов, директор реставрационных мастерских.
Паркинг для карет со сводами Монье
Три корпуса дома Ажгихина изначально не были единым целым. В одно здание они были объединены со временем. И следы этого объединения архитекторы стирать не собираются.
— Когда стали отбивать штукатурку, увидели много перестроек на внутренних стенах — наслоения предыдущих строительных периодов. Если это касается внешней стороны — то обычно оставляется последний вариант, привычный глазу жителей, а внутри, где есть возможность оставить эти наслоения без ущерба для цельного восприятия, это фиксируют, — говорит главный архитектор проекта Юлия Васильева.
Когда стали расчищать второй корпус (его первоначально не было, появился позже в результате объединения углового корпуса и корпуса, находящегося на Галактионова), то обнаружили поворотный заезд для карет с кирпичным потолком, укрепленным железом, — так называемый свод Монье, он вел во двор, который предназначался для парковки конных экипажей.
По такому же принципу строятся многоуровневые паркинги для автомобилей.
Въезд для карет был со стороны улицы Галактионова, но после объединения он стал использоваться как проход в здание, ворота снесли, на их место поставили дверь.
5 млрд на восстановление, и этого будет мало
Общая сумма инвестиций в восстановление здания — 5 млрд рублей, половина была потрачена в первый этап реконструкции. Но учитывая, что расчет производился в 2012 году, а с тех пор цены на строительные материалы значительно выросли, то еще 2,5 млрд для завершения работ не хватит, не исключают архитекторы. Как будет использоваться здание — еще не решено.
— Первоначальным проектом предполагалось, что это будет многофункциональный общественный центр — и торговая, и культурно-просветительская функция, и ресторан обязательно, и офисные помещения, и гостиничные номера… Как будет сейчас, трудно сказать, потому что человек (Алексей Семин, миллиардер, владелец компании ASG, — прим. ред.) вернулся к этой идее через 5 лет и многое изменилось. Два года назад ASG заключила соглашение с французской компанией, которая занимается приспособлением исторических зданий под другие функции, и они должны будут предложить какое-то решение, — говорит Юлия Васильева.
Архитектор считает, что самое перспективное направление — доходный дом.
— Даже если судить по конкурсам молодых архитекторов, а они очень хорошо чувствуют тренды, доходные дома — это будет востребованным направлением. Это было до революции, и сейчас это возобновляется. Это очень удобно — не снимать квартиру у кого-то, а прийти в доходный дом, зная, что тебя не попросят завтра, потому что хозяин решил продать жилье, — считает руководитель проекта.
Следует добавить, что после событий в «Адмирале», когда Алексей Семин проходил даже по уголовному делу о пожаре, активность ASG в Казани несколько поутихла. И работы на нескольких десятках исторических зданий, переданных олигарху, приостановились. За судьбу этих памятников особенно переживала помощник президента Олеся Балтусова. По слухам, вернуть расположение несколько обиженного миллиардера, проживающего в Париже, попытался мэр Казани, который якобы даже провел переговоры с ним. Неважно, так это или нет, но очевидно, что сердце мецената-предпринимателя оттаяло, и остается надеяться, что жизнь вернется и в другие памятники, переданные в империю ASG.
От усадьбы до многоквартирного дома: история дома Ажгихина
Кстати, дом Ажгихина после того, как перестал быть усадьбой — с середины XIX века, использовался как доходный дом с отдельными квартирами с изолированными входами и самостоятельными кухнями. Функция доходного дома позволила легко приспособить в советские годы это здание под многоквартирное жилье.
Вообще, первые архивные упоминания о нем относятся к 1856 году, когда к «существующему каменному двухэтажному дому гражданки Анны-Маргариты, по мужу Крейден, в 4-й части города Казани по улице Лядской (сейчас Галактионова) и Николаевской площади (сейчас Пушкина) в квартале каменных строений» по проекту архитектора А.И. Песке возведена была также двухэтажная пристройка с отдельными входами со стороны Николаевской площади и со двора.
В 1893 году собственником имущества стал купец Федор Иванович Беренс. С 1903 года по 1906 год домом владели его наследницы: мещанка Анна Федоровна Лаппин и жена офицера Августа Федоровна Черноусова. С 1906-го по 1916 годы дом принадлежал сарапульскому купцу (по иным сведениям — мещанину) Василию Ажгихину. Именно при нем усадьба приобрела знакомый нам вид, и именно его фамилия вошла в историю, будучи зафиксирована в названии памятника, а, возможно, и на его главном фасаде — в виде букв «В» и «А» на лепной розетке, расположенной между вторым и третьим этажами. Возможно, а не наверняка, потому что по удивительному стечению обстоятельств начальные буквы имени и фамилии владельца дома совпадают с начальными буквами имени и фамилии предположительного автора проекта — архитектора В.П. Александрова.
В доме Ажгихина располагался известный в Казани в конце XIX века «Инструментальный магазин Беренса» с прокатом роялей.