http://www.theartnewspaper.ru/
Специалисты отдела реставрации тканей Государственного исторического музея Анна Мамонова и Юлия Матвеева рассказали о специфике своей работы и о том, почему им проще иметь дело со старинным текстилем, нежели с современным
Реставрационные мастерские ГИМ, в частности отдел реставрации тканей, расположены в Измайлове, на том самом острове, где в XVII веке была усадьба царя Алексея Михайловича. От нее сохранилось не много: храм, мостовая башня и двое ворот. При Николае I архитектором Константином Тоном тут была построена богадельня для ветеранов войны 1812 года. В советскую эпоху в зданиях размещались коммуналки, от тех времен остался нынешний официальный адрес — «городок имени Баумана». Реставрационные отделы Исторического музея перебрались сюда после того, как покинули свои прежние помещения в Новодевичьем монастыре, переданные церкви.
«В нашем музее реставрация развивалась параллельно со становлением исторической науки, — рассказывает Анна Мамонова, реставратор высшей категории. — В 1919 году были созданы Центральные государственные реставрационные мастерские (ЦГРМ) и начала складываться московская реставрационная школа. В начале 1920-х годов свои мастерские были учреждены и в ГИМе».
Сейчас отдел реставрации тканей занимает целый этаж бывшей богадельни — с мастерскими, красильней, промывочной и другими специализированными пространствами; в нем работают десять сотрудников, все универсалы — занимаются разными видами предметов с текстилем. «Это, скорее, женский труд, — смеется Анна Андреевна. — Реставраторами тканей бывают и мужчины, но их очень мало. Работа кропотливая, мы используем инструменты хирургов и стоматологов; микроскоп у нас есть, им мы пользуемся больше для изучения предметов, при необходимости берем лупу». На столе лежат иглы толщиной с волос и полупрозрачные нити.
Отдел тканей музея насчитывает почти 400 тыс. единиц хранения, и на реставрацию попадают самые разнообразные и удивительные предметы — от археологических находок до костюмов ХХ века. Сейчас самый древний экспонат из находящихся в реставрации — знаменитый катандинский халат. Церемониальное одеяние, которому более 2,5 тыс. лет, было найдено в Катандинском кургане на Алтае в 1865 году этнографом и археологом, академиком Василием Радловым. «Это одежда из меха и кожи — двуслойная шуба, — Анна Мамонова приподнимает листы пленки, между которыми лежат детали халата. — Он был сшит из разноцветных кусочков меха, образующих чешуйчатый орнамент, и близок по крою к древнеиранскому костюму. Органика — ткани и кожа — очень быстро разлагается, и халат сохранился только потому, что оказался в мерзлоте. В музей он попал около 1926 года, и только в 1930-е его стали реставрировать. Халат был расправлен из бесформенного кожаного комка, укреплен на хлопковой ткани, и его даже показывали в экспозиции и возили по выставкам, так как вещь действительно уникальная. Однако в 1990-е годы начались необратимые изменения. Оказалось, что в коже размножились почвенные бактерии, которые питались введенным в нее в 1930-х глицерином. Сейчас бактерии обезврежены биоцидом, кожа и мех обработаны специальным полимерным нанопокрытием». Халат в стабильном состоянии, но он требует тщательного соблюдения температурно-влажностного режима и остается под присмотром специалистов.
«Так нередко бывает — когда мы сталкиваемся с разрушительными последствиями устаревших методик, — вступает в разговор Юлия Матвеева, реставратор высшей категории. — Например, в XIX веке было принято наклеивать разрушенные ткани на подложку мучным клеем. Сейчас у нас на перереставрации знамя новгородского воеводы князя Ивана Одоевского. Огромное полотнище XVII века занимает целый стол, в центре его видно изображение Богоматери Оранты, мафорий которой полностью разрушен, и кажется, что благословляющий Младенец парит в воздухе. Мучной клей очень сушит ткань, шелк превращается в ломкие распадающиеся сухарики. Мы раздублировали знамя с холста, сейчас снимаем остатки клея. Потом будем перекрывать его тонированным газом (тончайшая прозрачная шелковая ткань. — TANR). Утрат очень много, состояние предмета крайне руинированное, необходимо полностью сдублировать знамя на новую основу».
Реставрационные принципы сейчас все больше сдвигаются к сохранению и превентивной консервации, а не к добавлениям и приведению в первоначальный вид. На вопрос о том, до чего реставраторы должны довести предмет — до выставочного вида? — и сколько на это потребуется времени, Юлия Владиленовна отвечает: «Главное, мы должны его сохранить. А по времени трудно сказать. Мы не знаем, как поведет себя ткань. Вот тут с одного края она достаточно крепкая и целая, а середина разрушена. Край дублировали на мучной клей, а другие части — на осетровый. Он гораздо жестче, и больше времени уходит на очистку от него». Подобную кропотливую работу в мастерской делают не впервые. Например, здесь была восстановлена парсуна патриарха Никона второй половины XVII века в технике аппликации из различных тканей на доске. Сейчас она в экспозиции.
Знамя князя Одоевского тоже предполагается поместить в экспозицию: это историческая реликвия. Но для него нужна особая климатическая витрина, со специальным стеклом — не только антибликовым, но и не пропускающим ультрафиолетовое излучение, которое плохо влияет на органические материалы, а также со специальным светом. Такое оборудование может стоить миллионы рублей, и сейчас ГИМ активно ищет спонсоров, которые могли бы помочь. «И катандинский халат хочется показать, — продолжает Анна Мамонова, — причем с целым комплексом вещей, которые были найдены в том же захоронении. А там были и скульптурки, и „катандинский фрак“ — уникальное меховое одеяние с хвостом. Разрабатывается концепция их современного экспонирования, но на это нужны средства».
В мастерской работают не только с тканями. Часто бывают вещи с металлическими элементами — блестками и галунами, патинированными и с коррозией. Попадаются расшитые бисером костюмы, перья. Все работы ведутся в сотрудничестве с коллегами из других мастерских. На столах у реставраторов лежат веера — их основой уже занимались специалисты по кости, сейчас пришел черед расписного шелка.
Каждый экспонат, прежде чем попасть на выставку, должен обязательно побывать в руках реставратора. «Если предмет в приличном состоянии, можно и в фонде его осмотреть и обеспылить», — говорит Анна Мамонова. «Но часто нужны промывка, укрепление», — добавляет Юлия Матвеева. Сейчас в мастерской на стойке висит целый ряд праздничных народных и городских костюмов XVIII–XX веков, в шкафах рядами лежат кокошники и шляпки. Это будущие экспонаты выставок «Час потехи» и «Традиции русской свадьбы», которые пройдут в музее осенью.
Среди самых поздних по хронологии предметов, попадавших в их руки, реставраторы вспоминают авангардные набивные ткани 1920-х годов и знамена времен Второй мировой войны. С современной синтетикой еще почти не сталкивались — хотя припоминают платье 1960-х годов на поролоне, который полностью разложился и высыпался.
«Мы понимаем, — говорит Юлия Матвеева, — что скоро задача реставраторов усложнится, ведь появляется очень много новых материалов, с которыми еще предстоит научиться работать».
